Кэтрин Ласки - Волки из страны Далеко-Далеко. Одиночка. Тень. Страж
– Урскадамус! – прорычал он, вызвав этим восклицанием немалое удивление Гром-Сердца.
– Где ты ему научился?
– У тебя, конечно!
Она от души фыркнула.
– Не смейся! Я застрял!
– А зачем прыгнул так высоко? Вот к чему приводит невнимательность, – нарочито сурово принялась упрекать его медведица.
– И как мне теперь слезть?
– Не знаю, я никогда так высоко не запрыгивала.
Фаолан издал обиженный вой.
– Не хнычь!
Медведица повернулась к нему спиной и пошла прочь, так, словно ей было совершенно все равно.
Фаолан смотрел на нее разочарованно:
– И ты вот так меня бросишь?
– Сам думай, как спуститься. Ты же очень умный, я знаю.
Через несколько мгновений она услышала глухой стук – это Фаолан спрыгнул на землю. А еще через мгновение он уже скакал рядом с ней и радостно махал хвостом:
– У меня получилось!
– Я знала, что получится.
Гром-Сердце развернулась и нежно ткнулась в него мордой.
* * *Все лето волчонок рос, хотя медведице он по-прежнему казался слишком маленьким. Однако для волчонка Фаолан был довольно крупным и очень сильным. Он умел делать многое из того, что не умели обычные волки. Он был волком без стаи, и это привило ему независимость. А после того как он распробовал вкус мяса, Фаолан научился и хорошо выслеживать четвероногую добычу, а также куропаток и других гнездящихся на земле птиц. Передвигался он быстрее Гром-Сердца, и порой ему хитростью удавалось загнать в узкое ущелье оленя карибу и не давать тому выйти, пока не появлялась Гром-Сердце и не заваливала оленя одним ударом. Эта стратегия оказалась настолько удачной, что после первого раза они прибегали к ней неоднократно.
– Мне нравятся карибу, – сказал однажды Фаолан, когда они загнали очередную жертву. – Откуда они приходят?
– В разное время – из разных мест. Весной они приходят сюда из Крайней Дали.
– Крайней Дали?
– К северу отсюда. Весной карибу из Крайней Дали самые вкусные.
– А как туда добраться?
Гром-Сердце указала на Северную Звезду.
– Ранней весной, когда восходит созвездие Великого Медведя, нужно следовать за последним когтем на лапе, которая указывает на Северную Звезду. Крайняя Даль находится между этим когтем и Северной Звездой. Когда-то у меня там была берлога. Однажды…
– Что однажды? – нетерпеливо спросил ее Фаолан, но Гром-Сердце, казалось, задумалась и не отвечала. – Однажды мы туда вернемся?
– Возможно. Но я не знаю, хорошо ли это для таких, как ты.
– Таких, как я? – Сердце Фаолана тревожно забилось. – Но тебе же там хорошо, в Крайней Дали? А что хорошо для тебя, должно быть хорошо и для меня.
– Ну ладно, это сейчас неважно. Давай ешь.
Она хотела сказать что-то еще, но Фаолан ее опередил.
– Да знаю я, – произнес он усталым голосом. – Я должен стать толще к зиме.
– Да. Поешь печенки.
Медведица вырвала окровавленную печень и бросила ее волчонку. Тот послушно принялся есть, но из головы у него не выходили слова Гром-Сердца: «Я не знаю, хорошо ли это для таких, как ты». Фаолану они совершенно не нравились, и ему вовсе не хотелось бы слышать такое снова, пусть даже мысленно. Лучше всего будет просто забыть об этом.
* * *Медведица-гризли и волчонок часто охотились вместе допоздна, пока на небе не зажигались первые звезды. Фаолану нравилось засыпать снаружи, у входа в берлогу, где можно было смотреть на звезды и слушать рассказы Гром-Сердца о них. К этому времени он уже прекрасно понимал все интонации и скрытый смысл медвежьих слов.
Гром-Сердце показывала лапой на небо и рисовала самым длинным когтем Великого Медведя.
– Он показывает дорогу в Урсулану, – шептала она. Урсуланой называлось место, куда отправлялись души медведей и где, как она надеялась, обитал ее погибший медвежонок.
У каждой звезды была своя история, и Фаолан не переставал удивляться тому, что Гром-Сердце так много знает. Она показала ему созвездие Волка к востоку от Великого Медведя:
– Сейчас, в середине лета, оно исчезает. Ярче всего оно светит весной, когда поднимается выше. А вон там, посмотри, находятся Великие Когти.
Фаолан моргнул и посмотрел на скопление звезд, чем-то похожее на когти, которое постепенно поднималось над багровым горизонтом.
– Сейчас поздно, но оно остается на небе дольше всех, появляется ранней зимой и все лето не уходит. Если когда-нибудь тебе доведется побывать на берегах моря Хуулмере, то ты увидишь, как молодые совы Великого Древа Га’Хуула учатся навигации, ориентируясь на Великие Когти, которые они называют Золотыми Когтями.
– Море Хуулмере? Великое Древо чего-то там… как оно называется? Навигация? – Фаолан был совершенно сбит с толку.
Гром-Сердце отрывисто фыркнула – так она иногда смеялась:
– Ты еще молод и многого не видел! Хуулмере – это большое море, посреди которого находится остров, где обитают особые совы. Их зовут Ночными Стражами. Это очень, очень умные совы.
– Такие же умные, как ты?
– Гораздо умнее! Они умеют находить путь в разные места, просто глядя на звезды и ориентируясь по ним. Это и называется «навигация».
– Ты тоже показывала, как находить путь по Северной Звезде.
– Ну, это легко. Северная Звезда никогда не двигается, всегда висит на одном и том же месте. А совы ориентируются по всем звездам, по всему небу.
– Наверное, потому что они там летают и хорошо его знают.
Медведица нежно обняла волчонка. До чего же он все-таки умный!
Фаолан зевнул и сонно пробормотал:
– Когда-нибудь я дойду до берега Хуулмере и, может быть, даже доплыву до острова. Какое смешное слово – «хуул». А что оно означает?
Гром-Сердце вздохнула:
– Говорят, что на самом деле это волчье слово и означает оно «сова».
Но Фаолан уже крепко спал у нее на лапах.
* * *Дни постепенно убывали, и в голове у Гром-Сердца все чаще крутилась одна и та же мысль: «Ешь!» Приближалась зима, и, чтобы пережить ее, им необходимо было набрать побольше жира. Кроме недостаточных размеров и веса Фаолана медведицу беспокоил еще один страх – страх перед предстоящей спячкой. Скоро ей нужно будет подыскать зимнюю берлогу подальше от реки. Вот только она не знала, как ведут себя волки в своих логовах в это время года. Да и откуда ей было знать? Каждую зиму она впадала в оцепенение и ничего не знала про внешний мир, про то, какие животные в нем обитают. Как ей объяснить все это Фаолану? Она помнила, что во время спячки менялась – худела, просыпалась с затуманенной головой. Если она будет спать, а Фаолан нет, то как ей защитить его? Надо бы предупредить волчонка. Но не прямо сейчас.
Прямо сейчас вверх по реке поднимался к нерестилищам лосось. Гром-Сердце и Фаолан прошли вброд к небольшому порогу, через который десятками перепрыгивали рыбы. Гром-Сердце ловила их в воде или схватывала на лету.
Фаолану эта рыбалка показалась самой легкой на свете. Вдруг он на мгновение остановился и посмотрел на Гром-Сердце. Ее взгляд был устремлен к западу, и в глазах отражалось золото заходящего солнца. Еще раз со всей силой почувствовав, насколько они все-таки разные, волчонок испытал прилив огромной любви к Гром-Сердцу. Давно уже он не вспоминал о том дне, несколько месяцев назад, когда они встретили другую медведицу с медвежатами, и вообще с тех пор старался не задумываться об этом. Разве что тогда, когда они охотились на карибу и Гром-Сердце сказала о Крайней Дали, что она может быть неподходящим местом «для таких, как он».
Несколько раз медведица упоминала волков, но сам Фаолан никогда их не видел, если не считать Звездного Волка на небе. Поэтому о настоящих своих сородичах он имел очень смутное представление. Мысли о волках его не тревожили, потому что, глядя в золотистые глаза Гром-Сердца, он понимал, что больше ему никто не нужен. Эти глаза были для него целой вселенной, законченной и совершенной.
* * *Тогда же они в последний раз провели вечер в берлоге у реки и на следующее утро, еще до зари, начали путь к горам Далеко-Далеко, к зимней берлоге.
К выбору места для спячки Гром-Сердце подходила очень тщательно. Большинство гризли обычно рыли норы среди корней деревьев. Но в этой местности деревья были редки и росли преимущественно в низинах. Если зайти повыше, туда, где леса уже нет, можно было обнаружить естественные каменные пещеры и даже туннели там, где некогда текла лава. И, что самое важное, в горах снег выпадал раньше, а это значило, что берлога покрывалась более толстым его слоем.
К середине утра они пересекли широкий луг, и Гром-Сердце прокладывала путь по длинному склону среди низкого папоротника и крапивы. Деревья вокруг уже почти не росли, воздух становился реже, и передвигаться было все труднее. Гром-Сердце устало пыхтела, но Фаолан выглядел совершенно бодрым. Его грудь заметно расширилась, и медведица предположила, что это из-за прыжков, которыми он так увлекался. Трудно было представить, что каких-то четыре месяца назад он был крохотным, жалобно скулившим щенком, барахтавшимся в грязи и беспомощно размахивавшим кривой лапкой. Вот он умчался вперед, уже успел найти сурка и быстро с ним расправиться.
